Дикие земли - Страница 48

Закончив наш ужин, и наговорившись, мы улеглись спать.

День прошёл в высшей степени отвратительно, нервы просто звенели от перегрузки, и я долго не мог уснуть. Меня начало почему-то лихорадить, я долго вертелся, не давая спать Аранне, она ругалась на меня, и я заставил себя застыть в неподвижности, хотя так и подмывало повернуться так и этак, с одного бока на другой.

Наконец, я забылся тяжёлым, горячечным сном. Мне снились странные сны – я летал в вышине, у меня выросли кожистые мощные крылья, покрытые снаружи зелёными чешуйками, и совершал немыслимые пируэты в воздухе, наслаждаясь простором, полётами, ощущениями воздуха, со свистом обтекающего мой стремительный силуэт.

Далеко внизу неслось стадо антилоп, перепрыгивая колючие кусты и растекаясь по степи, как серо-жёлтый поток бурной реки.

Я спикировал к земле так, что на мои крылья навалилась страшная тяжесть и острыми когтями, похожими на стальные кривые ножи, схватил одну из замешкавшихся рогатых поскакуний и с торжествующим рёвом поднялся ввысь, легко взмахивая крыльями. Даже такая тяжесть в сто килограммов, не смогла напрячь мои крылья, и я нёсся в синей вышине легко и уверенно.

Подлетев к высоченному столбу, с плоской площадкой наверху, я уселся на неё, и стал пожирать ещё тёплое мясо, чувствуя, как оно проваливается в мой желудок, насыщая, и придавая мне новые силы для полёта. Неожиданно, сбоку кто-то нанёс мне удар, и я упал с каменного столба, едва успев развернуть крылья в падении, сделал вираж и увидел обидчика – это был дракон, переливающийся в лучах полуденного солнца зелёно-голубым оттенком крыльев, с голубовато-белыми цветами чешуи на брюхе.

Я яростно набросился на агрессора и мы схватились в воздухе, обмениваясь ударами страшными когтями и крыльями, каждый удар которых мог расплющить человека в лепёшку. Я схватил его когтями за крыло и ударил головой в его шею, раз, два, как молотом ударяя в то место, где она соединяется со спиной и крыльями.

Дракон замер, оглушённый и повалился вниз, увлекая меня за собой.

Я выпустил его бесчувственное тело, и увидел, как тот падает, кувыркаясь и беспомощно раскидывая свои крылья. Затем, он, не долетая до земли несколько сот метров, с трудом расправил крылья и криво, с креном влево, как подбитый бомбардировщик, пошёл вдоль земли и скоро исчез за горным хребтом.

Я победно заревел и сделал в воздухе 'бочку', затем спустился к чистому озерку в степи, чтобы запить свой обед, потянулся к воде, глянул на своё отражение в воде и замер, увидев в нём страшную рожу с громадными белыми клыками и рогами на голове.

Я – дракон!? – с оторопью мелькнула у меня мысль, в ужасе, я тряхнул головой…и проснулся.

Занималась утренняя заря.

Я вылез из палатки, где разметалась обнажённая Аранна, раскинувшая ноги и руки на всю территорию, потянулся, и с удовольствием вдохнул утренний свежий воздух.

Было свежо, вся трава покрыта слоем росы, а в небе пролетела стая гусей, негромко гагакающая в тишине. Ни ветерка…не шевелилась трава, не шевелились листья кустарников, а в небе догорали последние ночные звёзды.

Мне почему-то не было холодно, хотя я был совсем обнажён. Тело покрылось испариной, меня ещё немного лихорадило, и ужасно захотелось окунуться в воду, чтобы смыть ночной пот.

Подумав – я пошёл к озерку и зашёл в его ледяную ключевую воду, погружаясь всё глубже и глубже. Наконец, вода достигла мне до груди, и я лёг на неё, раскинув руки и погрузив голову вниз. В ушах толкалась кровь, и скоро мне захотелось вдохнуть воздуха…вдруг дикая мысль пришла мне – а почему я не могу дышать водой? Мне хотелось вдохнуть эту прохладную жидкость и уйти на дно, поплавать там в глубине… что за дурь?

Я поднял голову на воздух, перевёл дыхание и поплыл назад, к берегу. Что-то странное сегодня творится со мной. И холода ледяной воды я не чувствую, только приятную прохладу…

Есть хочется страшно, даже забурчало в животе, хоть и потрясывает, как от лихорадки. Может простыл вчера, когда нам держали привязанными? Или заразу занёс с камнем? Камнем? Может в нём дело?

Я провёл ладонью по плечу, в которое вчера врезал ардаман, и ничего не обнаружил! Я не поверил, и ещё раз провёл рукой – никакого камня не было! Гладкая рука, ни следов повреждений, ни выпуклостей – как будто и не было под кожей никаких камней. Камень растворился в теле, растаяв как кусочек сахара в горячем чае.

Отправившись к своей палатке, я оделся, подёргал за ногу спящую красотку:

– Давай, поднимайся, светило уже высоко на небе!

Она потянулась, выставив вверх крепкие молочно-белые полушария, и томно сказала:

– Свинья же ты всё-таки Викор! Всю ночь спать не давал, метался, вопил чего-то, рычал как дикий зверь, а теперь будишь девушку ни свет, ни заря, да не ласковым поцелуем, а дёргая за ногу, как дикарь, волочащий меня на жертвенный камень! Гадина ты, одно слово.

– А ты бы хотела, не на жертвенный камень, а получить любовь ста крепких оркских воинов? Надо было подождать вчера, пока ты ими не насладишься…

– Тьфу, гадость какая! Убью тебя, гад такой!

Я увернулся от метательного снаряда, в виде кожаного женского сапожка и пошёл разжигать костёр.

Надо попить чайку – остался один переход до древней дороги в джунглях, стоило поторопиться, чтобы заночевать уже перед поворотом. Надеюсь, сегодня нам ничего не помешает идти. А там – дней четыре – пять, и Запретные земли. Стоило ли только туда идти? Теперь уж поздно об этом думать.

Я раздул красный уголёк, оставшийся в кострище, подложил к нему пучок хворостинок, и скоро яркое пламя весело трещало, облизывая котелок.