Дикие земли - Страница 47

Мы с Аранной с позором, хихикая, побежали от ручья, при этом я прикрывал причинное место ладонью, дабы не смущать граждан-путешественников.

Через два часа, мы, одетые и обутые, снова ехали караваном к своей цели. Алдан был ещё слаб, но держался на коне хорошо. Мы решили отъехать подальше от проклятого места, которое я, перед выездом, спалил огнём дотла. Идол горел жарко и весело…

Остановились мы на ночлег в сумерках, возле небольшого степного озерца, питаемого подземными ключами. Пока на костре закипал чай и варилась похлёбка, мы рассуждали о происшедшем:

– Знаю я эту жидкость – сказал Дракк – её делают шаманы из какого-то гриба, обычно дают или больным, чтобы боли не чувствовали, или же жертвам, когда надо чтобы меньше орали перед смертью. Ну кто знал, что они подмешают её в вино.

– Викор, а как ты сумел очнуться, ведь тебя опоили так же, как нас – спросил Каран – мы-то только с твоей помощью вышли из забытья.

– Бабакан, так две чашки хряпнул, и то, оно не сразу на него подействовало, похоже они потом его ещё допаивали, ты – ты так человек неопытный…а я…я, похоже, тренировку получил, когда у себя в мире сильно пил. Мой организм привык справляться с большим количеством алкоголя, вот, видимо, и вышел из опьянения раньше, чем они рассчитывали. Им надо было начать с меня, а не с Алдана. Кстати, если бы не твоя сестра, Алдан, лежал бы ты сейчас уже в земле сырой. Она сбила с коня вождя, который пытался удрать с моим лечебным браслетом. Всадила ему стрелу между лопаток, он даже пикнуть не успел. Молодец.

– Она это может – с гордостью ответил Алдан – не хуже мужчин стреляет! Тетиву этого лука оттянуть-то не все могут, не то что попасть из него куда-нибудь, а она в соревнованиях выступала, наравне с мужчинами, и занимала призовые места. Кстати, сестрёнка, а чего там это хотели с тобой сделать орки? Что там за приспособление такое было?

– Могу пояснить – откашлялся старик и лукаво посмотрел на покрасневшую девушку – это подношение богу Калану – кроме сердец врага, он любит ещё подношение в виде человеческого семени. Они собирались всем отрядом совершить жертвоприношение, а Аранна была средством для извлечения семени. Проще сказать – трахнули бы её сто человек, а потом так же принесли бы в жертву…то, что осталось.

– А чего она в сознании была? – мы все опоенные, она-то тоже вначале опоенная, а потом почему оказалась в трезвом разуме?

– Ей, похоже, дали противоядие. Во время обряда она должна была понимать, что с ней делают, кричать, стонать, просить по пощаде – так интереснее и богу угоднее.

– Проклятые извраты! – с ожесточением выкрикнула Аранна – хорошо, что ты их всех убил, Викор! Надо было мне им всем члены ещё отрезать и на дерево повесить, чтобы соплеменники видели, для отстрастки!

– Дракк, а откуда ты так много знаешь об этих изуверских обрядах? – с недоверием спросил Каран – неужели тоже в них участвовал?

– Участвовать не участвовал, но слышать о них слыхивал. Мне ещё дед рассказывал о них. Это очень старые обряды, теперь их и не помнят. Только в глухих местах сохранились, вот как здесь.

– Ты там жалобился, что старое ушло и его шибко жалко? – усмехнулся Бабакан – вот тебе и прошлое. Нравится?

– Честно говоря – не шибко нравится – сознался Дракк – одно дело слушать рассказы стариков, а другое дело участвовать в этом. Тем более в виде жертвы. Ну их нахрен, эти старые обычаи! – он досадливо махнул рукой, а мы рассмеялись и стали есть наш ужин.

Когда мы поужинали и перешли к чаю с мёдом, большую ёмкость с которым захватили в дорогу – его оставалось уже немного и скоро нам придётся пить чай без сладкого – я решился, снял куртку, рубаху, и сунул нож в костёр. Дождался, когда кончик его лезвия прокалился, попросил:

– Каран, поди сюда. Да смой ты с рук этот хренов мёд! – заляпаешь меня всего. Держи нож.

– Зачем? Чего ты задумал? – недоумённо спросил Каран

– Сейчас ты, кончиком этого ножа, надрежешь мне кожу на плече, и засунешь под неё вот этот камень. Постой! – Бабакан, там у нас есть крепкое вино, или ты его всё вылакал?

– Обижаешь, начальник! Ну, вылакал, да…но немного осталось, тут, во фляжке. Дать?

– Давай сюда, пропойца – Аранна протянула руку и выхватила у виновато улыбающегося гнома заветную флягу – вот нельзя тебе доверять вина – сколько бы ни было, обязательно выхлебаешь!

Я взял флягу, промыл ардаман в вине, потом плеснул на руки Карану, под жалобные стоны гнома – порча драгоценного напитка! – и приказал:

– Давай, режь!

– Плечо резанула боль, когда Каран наискосок воткнул мне лезвие ножа, отдирая кожу от мышц, потом боль, когда он засунул под кожу камень, не самый большой, но всё-таки выпятившийся из-под кожи ощутимым бугорком.

– Всё, готово, лечись, Викор, а то смотреть на тебя страшно! – Каран отложил нож и отодвинулся от меня.

По моей руке стекала тонкая струйка крови, рука пульсировала от боли, и я никак не мог сообразить и выхватить из мозга лечебное заклинание. Потом сосредоточился и вызвал его, пользуясь тем камнем, что засандалил в руку.

Рука заболела ещё сильнее, так, что я скрипнул зубами, тело охватил огонь, сродни лихорадке, и рана стала затягиваться.

Скоро, на месте разреза, остался только бугорок, который перекатывался под кожей. Боли не было, каких-то неприятных ощущений тоже. Я остался доволен произведённой операцией, облегчённо вздохнул и стал смывать с руки натёкшую кровь.

– Всё, теперь камень всегда со мной. Давно хотел этим заняться, да никак не мог решиться. В этот раз мы чуть не упустили Алдана, когда этот урод-вождь отнял мой браслет – больше этого не повторится.