Дикие земли - Страница 62

Я спустился вниз, затормозил, раскрыв крылья и приземлился на его, ещё тёплое тело. Хруст позвонков, движения острейшими когтями, лапами – оторванная голова кралота полетела в сторону.

Я торжествующе заревел, крылья захлопали, поднимая меня в высоту и дракон понёсся в воздушных струях, сверкая на солнце зелёными чешуйками.

Вдалеке был виден лес, джунгли, копошились какие-то звери и птицы, а мне, королю воздуха было привольно и хорошо в этом безбрежном океане неба…я облизнул раздвоенным языком окровавленные губы и с наслаждением ощутил вкус добычи. Мне захотелось поймать антилопу, впиться в её тёплую кровавую печень, разгрызть мягкий череп, чтобы добраться до желтоватого мозга! Вперёд! Вперёд, в прерии!

Только одна мысль на периферии сознания не давала мне покоя – куда я? Куда? Я человек! Человек! Потом выскочила ещё картинка – гном, отлетающий от страшного удара лапы кралота – Бабакан! Что Бабакан? Что такое Бабакан?! Бабакан – друг! Друг!

Я с трудом собирал мысли, ставшие мыслями дракона – я буквально растворился в нём, и сейчас пытался отделить своё сознание от инстинктов, ещё несколько минут вертелся в воздухе – меня раздирали страсти – моя человеческая часть сознания пыталась улететь на помощь Бабакану, а драконья составляющая, отправляла меня на охоту, так как я был голоден.

Наконец, с огромными усилиями я-человек взял верх над я-драконом, развернулся и помчался к лагерю, рассекая воздух, как истребитель мессершмитт. Сделав вираж над лагерем, приземлился почти на головы двум кралотам, так и лежащим на земле под деревом. Они отпрянули, как от огня, я сложил крылья и с трудом выговаривая слова драконьей пастью выкрикнул, вернее заревел:

– Я – вожак! ВЫ ПОДЧИНЯЕТЕСЬ!

Кралоты приникли к земле, положив передо мной головы и громко прорычали:

– Ты вожак! Ты вожак! Мы подчиняемся!

Закончив этот своеобразный обряд инициации, я начал обратное превращение.

Через секунд пять я уже был человеком и бросился бежать к лежащему у палаток гному. Его живот был разорван, а в широкой кровоточащей прорехе, виднелись кишки, свившиеся как огромные сизые черви. Я чуть не заплакал, глядя на него, и только сумел сказать:

– Бабакан, ну как же так?! Держись! Я тебя не отпущу!

– У него ещё рука сломана и позвоночник, скорее всего, он ног не чует – сказал подошедший сзади Каран. По его щекам стекали слёзы, он закрыл лицо руками, и зарыдал.

Гном был с сознании, он поднял на меня глаза, криво улыбнулся и с трудом сказал:

– Славно мы повеселились, правда?

Потом его глаза стали закатываться…он умирал.

– Нет! Не уйдёшь, болван! – заревел я и стал произносить заклятия лечения, вкладывая в них всю свою силу, всё своё желание чуда, которое было.

Схватив края его прорехи на животе, я стянул края раны, чтобы она срослась как можно быстрее. Мои руки окутались серебристым сиянием, какого я раньше не видАл, и рана, прямо на глазах стала затягиваться.

Гном задышал, его сердце снова начало биться. От раны на животе остался только шрам, потом и он исчез. Бабакан опять открыл глаза:

– Ты меня не отпустил, засранец! А я уже с дедушкой разговаривал! Я ему спасибо сказал за секиру – я ведь ей всё-таки рассадил этому козлу плечо. Извини, что я вмешался, Викор, ты бы и сам эту поганую зверюгу ухайдокал. Хммм…а как ты его ухайдокал? Ты живой, значит всё-таки его прибил? Каким образом? Превратил в мышь и наступил ногой? – гном ухмыльнулся, потом скривился – я ног не чую, Викор, похоже он мне позвоночник сломал. Сможешь меня поднять на ноги, вылчить? Если нет – лучше убей. Я не могу валяться как бревно и гадить под себя…

– Давай всё потом. Срастим мы тебе позвоночник, не бойся, только времени немного надо. Ребята, давайте палатку перенесём, чтобы накрыть его. Я сейчас лечить буду – вдруг дождь пойдёт, а его с места трогать нельзя.

Друзья забегали, сняли палатку гнома и раскрыли над ним, воткнув колышки.

Я пошёл за одежой, осмотрел себя – руки, ноги – всё цело. Видимо, при трансформации организм, под командой мозга, использует всю плоть для строительства нового тело, и безразлично – поранено оно или нет, в конечно варианте тело будет цело.

Забавно – подумалось мне – эдак мне можно любые раны лечить – лишь бы башку не оторвали, как я этому кралоту.

Найдя запасные штаны, я натянул их – так-то мне было наплевать, кто меня видит, кроме Аранны и моих друзей? – но хоть какие-то приличия всё-таки хотелось соблюсти…

– Приготовьте мне воды и питья – придётся долго работать, это не брюхо срастить, кости штука сложная. Сейчас я ему ещё руку вправлю…лежи, Бабакан, терпи! Сейчас больно будет!

Сломанная кость хрустнула, и встала на место. Я отпустил его руку, сел рядом с другом и сосредоточился.

Я помнил, как долго Амалон лечил мне ногу. Впрочем – там было сложнее – он же ещё ломал ногу, сращивал и вытягивал. А тут надо срастить перелом. Хуже, что порваны нервы, управляющие конечностями, всей нижней половиной тела. Их выращивать долго и трудно…

Лечение заняло у меня сутки. Я не прерывался, кроме как на еду и питьё, да на походы по нужде. Иногда засыпал – на полчаса – валясь от усталости, но снова и снова лечил, лечил и лечил.

Бабакан был крепким существом, потому я не боялся применять максимум лечения. Он похудел, как спичка, пропал его толстый живот, одежда обвисла, щёки повисли, как у старого льва. На следующий день, к вечеру, я прекратил лечение, решив, что даже его организм больше не выдержит, взял нож и кольнул его в ступню:

– Чувствуешь?