Дикие земли - Страница 51

На лужке уже скопились груды воняющего мяса, а накат всё продолжался. Я не знаю, сколько это продолжалось времени, но скоро я заметил, что небо в прогалах между кронами деревьев стало сереть – наступал рассвет.

Я уничтожил не меньше двух сотен чудовищ, а может и больше. Эта часть леса превратилась в бойню, и сам я был залит мерзкой липкой кровью с ног до головы. Всё-таки, как и всё в мире, 'атака' монстров завершилась и мне уже не в кого было стрелять.

Наверное, я уничтожил всех существ этого вида в районе. А может и нет – может они просто попрятались на рассвете. Эта мысль заставила меня быстрее ретироваться к нашему лагерю, с тем, что скомандовать уходить как можно быстрее. Соседство с таким богатым кладбищем животным, порубленных как топором, не принесёт ничего, кроме атаки уже дневных животных, желающих полакомиться нарубленным мясом.

Бабакану уже промыли руку – рана выглядела отвратительно – как он пояснил, монстр зацепил его когтем, когда он пытался обить его от лошади. Даже будучи так тяжело задет, Бабакан продолжал истово сражаться за нашу собственность.

Я быстро залечил ему руку, не оставив и шрама, вот только она немного стала потоньше – был вырван клок мускулов с предплечья, но ничего – гном быстро нарастит его при хорошем питании – что я ему и сообщил сразу после лечения.

Бабакан сразу победно уставился на Карана:

– Видишь – мне надо усиленное питание! Попробуй теперь только сказать, что я слишком много жру!

После Бабакана я принялся за лошадь. Она мелко дрожала и пугливо оглядывалась, двое эльфов с трудом её сдерживали. Её круп был глубоко разорван зубами чудовища, и хотя ребята постарались его промыть, особого результата это не дало – в раны вполне могла попасть какая-нибудь зараза. Я подумал – может лучше убить её, чтобы не мучилось? Потом всё-таки решил попробовать вылечить – хуже-то не будет, нам нужна лошадь, да и просто жалко животину.

Я предупредил эльфов, чтобы они покрепче держали лошадь и не подставлялись ей под удары копытом – сейчас начну лечение. Выпустив лечебное заклинание, я стал заращивать раны – конь бился, ржал, ему было очень больно, я знал это, эльфы с трудом удерживали его, чтобы он не убежал, но раны стали затягиваться и исчезать. Скоро на их месте были только небольшие вмятины – через месяц вообще ничего не будет видно, как только нарастут мышцы.

Только сейчас я понял, что лечил и Бабакана, и коня, без всяких камней! Видимо тот камень, что растворился в моём теле, сделал так, что теперь я мог, как заправский лекарь лечить, не пользуясь дополнительными приспособлениями. Это меня очень обрадовало, но было не до открытий.

Быстро свернув лагерь, мы нагрузили лошадей и скорее двинулись из проклятого места. Впереди было ещё две с половиной сотни вёрст такой же пакостной дороги.

Глава 7

Мы продвигались по дороге медленно, гораздо медленнее, чем я предполагал. Мои залихватские планы продвигаться в день по пятьдесят-шестьдесят километров оказались несбыточной мечтой – двадцать – тридцать вёрст, в лучшем случае.

Ещё дважды нам пришлось отбивать ночное нападение болотных гадов – один раз это снова были жабокрокодилы, другой раз – какая-то мелкая пакость, высотой по колено, но невероятно быстрые и состоящие, казалось, из одних зубов.

Все получили как минимум по одному укусу, и мне пришлось лечить моих спутников, пришедших в совсем отвратительное настроение. Даже Бабакан с Караном были угрюмы, не перебранивались и тихо ехали на измученных лошадях.

Животные тоже страдали – нам приходилось искать им площадки, пригодные для пастбища, буквально с боем, и несколько раз были нападения на коней – не массовые, но очень неприятные и опасные. В конце концов, одна лошадь всё же погибла, укушенная ядовитой тварью, похожей на огромную летучую мышь – среди белого дня, она приземлилась на спину лошади и укусила её за шею. После чего та забилась в судорогах и умерла в считанные минуты. Я даже не успел прибить эту тварь, так как она так же бесшумно унеслась непонятно куда, видимо, дожидаясь, когда мы отъедем, чтобы приступить к поеданию падали.

Интересно, что даже когда лошадь уже была мертва, к ней не подбежал ни одни падальщик, хотя обычно, после убийства какого-нибудь обитателя леса, к нему тут же выстраивалась очередь из мелких животных-падальщиков и разных жуков-пауков, желающих полакомиться мёртвой плотью. Похоже, что эта тварь впрыснула в лошадь такой яд, что ни один падальщик не решился есть эту пакость.

Да и по павшей лошади было видно – она за двадцать минут, пока мы перераспределяли вещи и собирались в дорогу, превратилась в желе, которое наполняло шкуру. Я не смотрел внутрь, конечно, но казалось, что даже кости растворились и стали густой жидкостью. Надо ли говорить, что мы свалил из этого места так, что наши пятки засверкали под лучами солнца, пробивавшимися через густые кроны деревьев.

Лишь на десятый день мы стали выходить из отравленных джунглей, и они сменились более-менее привычным лесом, состоящим из сосен, елей, лиственных деревьев и кустарников. Сразу снизилась температура – складывалось такое впечатление, что мы поднялись на какое-то высокогорное плато – впрочем, наверное, так и было.

Дорога медленно и незаметно забиралась всё выше и выше, и только в глухих джунглях, закрывающих обзор, это было трудно понять.

Мы облегчённо вздохнули, хотя Даркк предупредил:

– Будьте осторожны! Те джунгли, где мы шли, это ерунда, по сравнению с тем, где мы оказались. Вот в этом лесу и исчезали наши люди, стоило только отойти с дороги в сторону. Мой совет: не теряйте друг друга из вида, даже если отходите по нужде.